это ужас. вот этот текст. это интеллектуальный и моральный уровень осмысления истории и действительности. обычная история, когда психолог берется рассуждать б истории и политики, находясь вне контекста обеих наук.
Президент Ельцин и новый менталитет России
Тезисы моего доклада на конференции, которую 17 декабря проводил Фонд Ельцина:
Двадцатилетие Конституции, естественно, активизировало обсуждение роли и вклада человека, с именем которого Конституция неразрывно связана – Бориса Николаевича Ельцина. На специальной конференции, организованной Фондом Ельцина говорили и о самой Конституции, о том, что в ней работает, а что нет, и об экономической политике первого Президента. Я же в своем докладе хотел обратить внимание на другой, недооцениваемый обычно, компонент его деятельности - психологический.
За время Президента Ельцина изменились не только экономика и политическая система – произошли фантастические ментальные изменения. Эти изменения касаются не столько конкретных установок – они лабильны и, как видим, по каким-то параметрам вернулись в доельцинский период, а порой и дальше. Речь идет о формировании новой картины мира, о появлении принципиально новых конструктов, описывающих отношения человека и власти. Эти ментальные сдвиги носят принципиальный стратегический характер и могут считаться важнейшим достижением его периода.
Необходимо отметить, что новая картина мира появлялась не столько в результате подписывавшихся Президентом Указов или его повседневной политической деятельности. Он добивался этих изменений собственным поведением, собственными реакциями, а в конечном счете, открытостью, демонстрацией собственной личности. Вообще, влияние на страну его личности сравнимо с влиянием личностных особенностей Ивана Грозного и Петра Великого. Только в первом случае это влияние было абсолютно патогенным, во втором – более, чем амбивалентным. В случае же Ельцина, никак не идеализируя ни его самого, ни его политику, в которой, конечно, были и ошибки, и неудачи, личностное влияние носило, безусловно, положительный характер.
Новые конструкты в сознании появились и у его сторонников, и у его противников. И сегодня они детерминируют восприятие жизни страны и у тех, кто считает время Ельцина героическим прорывом в будущее, и у тех, согласен с популярной ныне концепцией «лихих девяностых». Таких конструктов, как минимум, пять:
1. Легитимность. Это понятие, конечно, существовало задолго до Ельцина. Однако оно не применялось к нашей действительности. Впервые, наверное, после Смутного времени, именно при Ельцине по параметру легитимности или нелегитимности стала оцениваться власть собственной страны. В предыдущие десятилетия такого вопроса просто не стояло. Вопрос, по какому праву Брежнев (Хрущев, Сталин и т.д.) управляют огромной страной, не звучал не только публично, но и не возникал в сознании подавляющего большинства наших соотечественников. При Ельцине же этот вопрос появился и стал касаться как самого Ельцина, так и всех его преемников. И произошло это не из-за введения Конституции – в прежних Конституциях тоже было много слов о народовластии и выборах - а потому, что сам Борис Николаевич постоянно говорил о том, что его легитимность носит не безусловный характер, а основывается на выборе людей. (По-видимому, для него это, действительно, было по-человечески очень важно.) В результате люди поняли и запомнили это навсегда, что надо иметь основания для властвования, что в доверии и праве на власть может быть отказано. Не в этом ли причина раздражения фальсификациями на выборах, да и ненависти к Ельцина со стороны некоторых членов правящей элиты?
2. Оппозиция как норма. Противники есть у любой власти. Задолго до Ельцина были диссиденты и декабристы, князь Курбский и «примкнувший к ним Шепилов». Но в течение столетий российская власть, да и российское общество воспринимали само наличие несогласных как свидетельство кризиса, а их уничтожение или подавление – возвратом к норме. Норма эта могла не нравиться, но представлял собой естественный порядок вещей. Ельцин, конечно, тоже боролся с оппозицией себе и своему курсу и иногда весьма жестко. Но он никогда не ставил задач исчезновения оппозиции, как таковой, демонстрировал, что считает ее нормальным явлением. Да и своих врагов он предпочитал не карать, а, по возможности, миловать. Руцкой, например, при нем не только вышел из тюрьмы, но и вернулся в политику. И в результате, сегодня, несмотря ни на что, большинство граждан нашей страны, судя по опросам, считают, что оппозиция абсолютно необходима.
3. Свобода слова как норма. Свобода слова декларировалась всеми советскими Конституциями, но, разумеется, никогда не реализовывалась. Более того, человек, критически высказывавшийся относительно властей предержащих, не только наказывался государством, но и считался неадекватным значительной частью общества, соглашавшегося с тем, что подобное поведение скорее вредно, чем полезно. Ельцин же не просто обеспечивал действенность соответствующих конституционных принципов, но и никогда не пользовался своими возможностями для сведения счетов с теми, кто выступал против него в прессе. Он, например, наверняка, мог закрыть программу «Куклы», выставлявшую его в смешном свете, но не сделал ни этого, ни многого другого, что потом стало обычной практикой. Такое поведение сделало его реальным гарантом свободы слова - глядя на Президента, мелкие чиновники тоже не осмеливались подавлять свободу. Сейчас времена изменились, но, все равно, по результатам всех опросов граждане России считают свободу слова естественной и необходимой.
4. Выборы как необходимость. Первыми выборами мы обязаны Горбачеву. Но точка невозврата была пройдена при Ельцине в 1996 году, когда он продемонстрировал, что как бы ни были выборы опасны для власти, их надо проводить. Интересно, что на пике популярности Путина, когда многие хотели бы, чтобы он оставался и на третий и на любой другой срок, даже его преданные сторонники говорили, что это должно произойти в результате выборов, и никак иначе. И сегодня никакой, самый популярный властитель не может избежать процедуры выборов. Конечно, их можно фальсифицировать, но просто объявить себя пожизненным правителем в России уже не удастся никому. Выборы стали не экзотикой, а нормой.
5. Конкретность контракта с властью. Любой власти невыгодно давать конкретные, проверяемые обещания. Российские (советские) правители, если и говорили о конкретике, то относили срок реализации декларируемых целей далеко вперед, когда в силу естественных причин они уже не должны были бы отвечать за неудачу. Наиболее запомнившиеся примеры – коммунизм Хрущева и отдельные квартиры каждой семье Брежнева. Ельцин же впервые стал давать проверяемые обещания на краткосрочный период, принимая на себя полную ответственность за их невыполнение. Здесь важно не то, что ему удалось, а что – нет. Важно, что граждане увидели, что власть может и должна говорить не только об абстрактных, но и о конкретных вещах, а значит, и отвечать за провалы. Надо сказать, что этот конструкт оказался наиболее слабым и неустойчивым. Сегодня власть успешно заменяет четкие обязательства весьма туманными разговорами о ценностях и уважении в мире. Однако терпимость граждан к такой тактике, кажется, на исходе. Рано или поздно руководству страны придется, как это начал практиковать Ельцин, говорить конкретно. Именно это воспринимается людьми как норма, а абстрактные рассуждения – как попытка уйти от ответственности.
На первый взгляд может показаться, что все вышеперечисленное не имеет никакого значения. Законодатель в нашей ситуации никак не принуждается к тому, чтобы ориентироваться на мнение граждан. Однако в долгосрочной перспективе, и об этом свидетельствует весь исторический опыт, реально работают лишь те законы и те политические практики, которые отвечают представлению людей о том, что есть норма. И это представление изменил Борис Ельцин. — Леонид Гозман
(Источник: facebook.com)