"Критическое осмысление церемонии ограничивается констатацией того, что произошло отступление от привычных штампов — баня, водка, гармонь и лосось. Сплошной русский модерн и авангард. Прогрессивная общественность констатирует это либо со сдержанной радостью, либо с шипением: опять импортный вариант России. Как на Запад, так Малевич с Кандинским, а как русским — так Шишкин с Айвазовским. Ряд можно продолжить: Стравинский и Свиридов, Норштейн и Михалков. Но ни к чему. Если ограничиваться только этим шипением, то и компьютер включать нечего. Куда продуктивнее разобраться в восторгах".
<...>
"Да, снова и снова мы возвращаемся к тому, что, отказавшись от сформулированной идеологии, нынешний режим перенес свое утверждение и продвижение в сферу массовой культуры. Невозможно не видеть связи между сочинским шоу и тем погромом науки и культуры, который идет в России. Другим словом это не назовешь. Массовая культура не может заменить идеологию, но она может опустить до своего уровня все, что производится в условиях идеологического плюрализма. Содержание не важно — мели, Емеля, твоя неделя. Важен уровень, важно качество.
В самом начале путинского правления я описал эту ситуацию так: «Массовая культура, как известно, ценностей не производит. Она их тиражирует. Идеологема предшествует мифологеме. А мифологемы постсоветского масскульта происходят от самих себя. Четких и ясных идеологем, которые артикулировали бы осознанно принятую и иерархически структурированную систему общественных ценностей, не существует».
Вот эта подмена и была положена в основу позиционирования путинской России в мире, которому на церемонии в Сочи показали мифологему, за которой ничего нет. Но это не имеет никакого значения. Всемирно известные мастера массовой культуры вызвали слезы восторга у миллиардов. И свели на нет старания кучки интеллектуалов в России и мире, которые хотят разобраться в российских делах.
Церемония открытия знаменовала новый этап в преодолении логоцентризма прежних лет. Теперь на мировом уровне. Внутри России это уже произошло. Русский неототалитаризм вступил в новую, более зрелую стадию своего развития. Теперь можно говорить о принципиальном, качественном его отличии от тоталитаризма классического, логоцентричного Отход от логоцентризма стал очевиден, когда стало ясно, что на словесную критику режим обращает куда меньше внимания, чем на участие в массовых акциях. Точнее, не так. Речь идет о допустимости поведения в определенной нише, при определенном статусе. Что позволено быку, не позволено Юпитеру: критика власти пока допустима в статусе журналиста, но немыслима в устах человека во власти. То есть на первом месте не слово, не смысл и содержание высказывания, а поведение, соотнесенное со статусом.
Нынешний русский неототалитаризм серьезнее, опаснее и глубже прежнего, логоцентричного. Это большее приближение к варварству, нежели в советские времена, когда люди, занятые словесным производством, были либо придворными, либо объявлялись врагами режима, порой меняя статус один на другой. Придворные политтехнологи Павловский и Сурков строили прежний, классический тоталитаризм, но в одночасье оказались просто не нужны. Новая, более высокая, стадия неототалитаризма обесценивает труд и лояльных, и оппозиционных интеллектуалов.
Русский неототалитаризм не победил логос — это невозможно, иудео-христианскую цивилизацию так просто не одолеешь. Он преодолел логос в одной, отдельно взятой, стране. Последствия для этой страны уже почти ясны. Одно из них то, что она представляет опасность для мировой цивилизации. И опасность эта будет только расти.
У сочинской церемонии было две важнейших особенности. Это ее особый историзм и то, что может быть названо новым русским имперством. Обе темы осветить здесь невозможно. О новом имперстве стоит поговорить особо, а вот об особом историческом сознании, лежащем в его основе, скажем здесь и сейчас.
Одной из составляющих идущего ныне упразднения просвещения является создание новой концепции истории России. Связь между этим погромом и сочинской церемонией уже отмечалась. Продолжая эти рассуждения, скажу вот что: мы видели классические языческие мифологемы творения мира, золотого века, культурного героя (Петр I), бед и несчастий, эпических войн. И все это лишь предыстория нынешнего великого правления и нового «Русского мира». Тут уже начинается новое имперство, заявленное с самого начала в новой русской азбуке.
Но продолжим про новый историзм. Цикличность русской истории очевидна, об отсутствии поступательного исторического развития России говорилось не раз. Однако это — взгляд исследователя, со стороны. Нам же продемонстрировали варварское историческое самосознание, в котором вообще нет истории. О каком бы значимом историческом событии речь ни пошла, оно воспринимается как происходящее здесь и сейчас. Лучше всего это видно на отношении к истории Второй мировой войны — русские политики до сих пор обретаются в этом эпосе и живут этими мифами.
И именно поэтому любые национальные движения в Украине будут трактоваться как нацистско-бандеровские. То же касается и стран Балтии.
Одно из очень важных последствий церемонии — мобилизации значительной части русской диаспоры, в которой ныне весьма популярен Путин и его политика. Но это уже — о новом имперстве, отсчет которого можно вести с церемонии открытия сочинской Олимпиады".
http://www.day.kiev.ua/ru/article/mirovye-diskussii/ob-olimpiade-i-novom-imperstve
(Источник: facebook.com)