когда меня спрашивают, почему я столь мрачно оцениваю свое дальнейшее существование, отвечаю цитатой из "Скучной истории":
"Теперь, когда я сам ставлю себе диагноз и сам лечу
себя, временами я надеюсь, что меня обманывает мое невежество, что я ошибаюсь и насчет белка и сахара, которые нахожу у себя, и насчет сердца, и насчет тех отеков, которые уже два раза видел у себя по утрам, когда я с усердием ипохондрика перечитываю учебники терапии и ежедневно меняю лекарства, мне все кажется, что я набреду на что-нибудь утешительное. Мелко все это."
Не хочу этой мелочности, которой нет у меня в социальной диагностике - неутешительной, никому не нужной и не востребованной. Но пока точной и постоянно подтверждаемой. Потому и свое место в социуме вижу точно. И утешить себя нечем.
Причем социум этот интернационален. У меня нет иллюзий, которые сохраняют еще очень многие - о ином забугорье. В том-то и дело, что постоянные успехи кремля во многом объясняются нивелировкой и унификацией политических и бытовых культур. Россия не воспринимается как нечто инородное, инокультурное и враждебное. Напротив, под нее подстраиваются.
[Ссылка]