еще из "Русского тоталитаризма":
"Борьба вокруг украинской евроассоциации катализировала процессы, шедшие в России. Когда изо дня в день в СМИ стали повторяться параноидальные мантры об историческом выборе Украины меж Россией и Европой, у любого человека, знакомого с русской культурной и интеллектуальной традицией, возникало недоумение. А как же все, что говорилось о единстве Европы и России Достоевским, Владимиром Соловьевым, Дмитрием Лихачевым и многими другими мыслителями самых разных – вот это очень важно – политических взглядов? Русский европеец не либералами выдуман, об этом Владимир Соловьев сказал. Родство с Европой признавал совсем не либеральный Достоевский. Это я к тому, что слова «либерал» и «демократ» стали бранными в официальном политическом языке современной России. Но ведь и славянофилы признавали русскую европейскую идентичность, что, правда, не мешало им быть украинофобами.
Тоталитарный поворот означает не выбор какой-то из традиций или тенденций в русской мысли. Он разрушает основы русского интеллектуализма, который всегда был европейским даже в евразийском изводе, даже в чекистской версии евразийства. Ныне Россия идентифицирует и позиционирует себя в противопоставлении Европе.
А что, если не принять это противопоставление при описании общеевропейских процессов?
Происходящее сейчас в стране и мире нуждается в обновлении языка описания, частью которого может стать актуализация подзабытых элементов прежнего вокабуляра. Одним из таких является клише «Европа – наш общий дом», подразумевающее единое политико-культурное пространство, включающее Россию. Исходя из принципа европейского единства, исследователи могут описывать наблюдаемое ныне не в противопоставлениях «Европа – Россия», «Старая Европа – новые члены евросообщества», а обращая внимание, на общие для всего континента проблемы и противоречия, достигшие ныне критического уровня. Взгляд на Европу из России не есть взгляд со стороны. Но сама Европа начинает смотреть на себя со стороны. Такие наблюдатели (в том числе и российские) предлагают Европе решение ее проблем (а значит, и проблем России), находясь вне европейской идентичности. А из истории мы знаем, что именно с подобных суждений и начинались тоталитарные проекты в Европе, включая Россию. Преодоление тоталитарных тенденций, как некогда избавление от тоталитарных режимов, возможно лишь как исцеление Европы в ее цивилизационном единстве, а не отдельных ее частей.
Тоталитаризм - это выход из меньшинства, которое составляют демократические страны. Но этот выход не тождествен присоединению к большинству государств, просто паразитирующих на иудео-христианской цивилизации. Это отрицание ценностей и принципов этой цивилизации, агрессия и экспансия. Понятия «внутри-» и «внешнеполитическое» и в эпоху классического тоталитаризма были относительными – то была болезнь и наций, и цивилизации в целом. Тоталитаризм стремился и стремится не к изоляции, а к интеграции, к тому, чтобы приспособить для своих нужд достижения той цивилизации, чьи фундаментальные ценности и принципы он отрицает и разрушает.
По отношению к России из этого следует жестокий вывод. Преодоление тоталитарных тенденций в Европе включает и понимание того, что демократия не является предметом экспорта. Мечта о демократическом строе во всех странах и у всех народов, - такая же утопия, как победа коммунизма в мировом масштабе. Политика цивилизационного центра на периферии не может преследовать недостижимую цель победы демократии во всем мире. Главная задача такой политики – обеспечение демократии в тех странах, где она возникла, у народов, чьей национальной идентичности имманентны демократические ценности, отступление от которых равносильно национальному предательству, измене всему человечеству. Хотя большинство этого человечества демократии чуждо и даже враждебно. И потому политика в странах вне мирового центра должна сводиться к минимизации исходящих из них угроз для самого центра. Но это не отменяет задачи целостного исцеления Европы – вместе с Россией. Таков главный парадокс и главная проблема нынешнего времени.
У России был исторический шанс – она его не использовала. Незначительная и невлиятельная часть русского социума до сих пор считает, что западная политическая элита и общественность западных стран должны стать внешней заменой гражданскому обществу, которое не смогло возникнуть в России. Но не смогло, значит, не смогло. Всё – вот он, результат. Развитие стран Восточной Европы после 1989 года может быть названо самым большим разочарованием цивилизованного мира. Что касается России, то здесь демократия не состоялась не только по вине злокозненной элиты, но и по вине населения, которое сдало ей государство, позволило превратить его в частное владение. Причем – вот это очень существенно – в прошлый раз власти пришлось потрудиться, дело дошло до большого террора. Сейчас же произошла бархатная приватизация государства. Без малейшего сопротивления."
[Ссылка]