это из книги “Неототалитаризм”, которую все никак не напишу. То пропитание надо добывать, то навальная интеллигенция свежий материал подкидывает.
цитата первая. из Короленко. пристав Денисюк перевозит его из одной тюрьмы в другую:
"Наконец во двор въехала карета, меня позвали в контору, выдали принадлежащие мне вещи и деньги, и я сел в карету. Со мной сел Денисюк. Дорогой он все вздыхал. Я спросил у него, куда мы едем. В ответ последовал вздох еще более глубокий.
— Да о чем вы это в самом деле вздыхаете? — спросил я.— Кажется, вздыхать-то следует мне, а не вам.
— Кто знает? — ответил он меланхолично.— Сегодня я везу вас, а через месяц, быть может, вы повезете меня…
Я невольно засмеялся. Говорят, у турок существует какое-то коллективное народное предчувствие, что они когда-нибудь будут изгнаны из Европы. Такое же массовое предчувствие не чуждо было и нашему прежнему строю. Впоследствии мне много раз вспоминалась меланхолическая фраза Денисюка: “Теперь мы вас, а после вы нас”…
вторая цитата из Солженицына - “В круге первом”:
“Беркалов — старый артиллерийский инженер, изобретатель этих, знаете, пушек БС-3, замечательные пушки, у них начальная скорость сумасшедшая. Так вот Беркалов так же в воскресенье, так же на шарашке сидел и штопал носки. А включено радио. “Беркалову, генерал-лейтенанту, сталинскую премию первой степени.”
А он до ареста всего генерал-майор был. Да. Ну, что ж, носки заштопал, стал на электроплитке оладьи жарить. Вошёл надзиратель, накрыл, плитку незаконную отнял, на трое суток карцера составил рапорт начальнику тюрьмы. А начальник тюрьмы сам бежит как мальчик: “Беркалов! С вещами! В Кремль! Калинин вызывает!”… Такие вот русские судьбы…”
Что-то цепляет в последней фразе. Есть в ней какая-то внутренняя пошлость. Конечно! Это же ненавидимый Солженицыным Алексей Толстой: “Да, вот они, русские характеры!”. Стилистический проговор выдает Солженицына: он ненавидит Толстого как соперника. И пишет Солженицын не о русских судьбах, а о судьбах русской элиты, к которой себя причисляет и в которую хочет прорваться. Мандельштамовское “с гурьбой и гуртом” для него фи! - плебейство.
Да и Короленко в элиту не рвался и не прорвался. И понял, должно быть, что прав оказался пристав Денисюк, те, кого сажали, пришли, чтобы сажать, а потом самим быть посаженными. Переписка с Луначарским даже в “Архипелаге…” цитируется.
Солженицын же получил то, что хотел - попал в элиту. Был ли он счастлив в обретенном статусе, неважно.
К чему это я? Да к тому, что не все то золото, что блестит, не все то свято, что в опале. и даже в тюрьме.