из непубликуемой книги "Русский тоталитаризм":
"Но вот значительная часть экономически активного населения: ученые, не попавшие в число допущенных к столу; креативная часть общества, находящаяся вне массовой культуры, - список предлагаю продолжить - они обречены. Их трагедия в том, что они не смогут признать себя изгоями, обманывая себя, расстанутся с внутренней честностью, потратят жизнь на попытки адаптации - пустые, в основном. Каких детей они воспитают, тоже понятно
Сколько же интеллигентского многословия, сколько ж "вне политики" и "плюрализма" в рассуждениях нынешней гуманитарной профессуры. Но "вне политики", Макс Вебер о студентах, которым не следует заниматься политикой в аудиториях, всякое там прочее - это из дототалитарной эпохи. Освенцим и Серпантинная, Сребреница и Катынь, депортации и геноцид, агрессия и оккупация - это не политика. Политика - это проценты на выборах, если это выборы. А если их так назвать нельзя, то это честь и бесчестье, низость и достоинство.
Нет больше в России горизонтальной шкалы. Здесь есть верх и низ, добро и зло. Или киевская хунта, или в Украине братья - фашисты в Кремле. Или крымнаш, или оккупация и аннексия. Или ответственность на обеих сторонах, или агрессор Россия.
Но не будет этого. По самым разным причинам не будет. Так рассуждать - участь фриков, лузеров и юродивых. Мейнстрим вообще рассуждать не будет. Он будет изредка причитать. В основном на тему: почему я, такой нежный, должен всё это терпеть.
По моим наблюдениям, мы накануне большого... Нет, не шухера - все идет по плану. Мы накануне большого примирения прогрессивной общественности с властью. Точнее сказать, нового союза, для которого есть все основания. В советские времена защита конституции была героизмом. Сейчас это шутовство, над людьми, ссылающимися на основной закон, все смеются. Причина вот в чем. В совке было: "соблюдайте вашу конституцию", а сейчас: "соблюдайте нашу конституцию"; тогда это было обращено к власти - сейчас к обществу; тогда в повседневной жизни люди и не вспоминали о ее существовании - сейчас нарушение конституции является повсеместным явлением, а для многих - жизнеобеспечивающим фактором. Призывы о соблюдении конституции ныне обращены:
• к работодателям, помещающим объявления о приеме на работу с возрастными, гендерными, национальными и расовыми условиями;
• к сдающим жилье на тех же условиях;
• к тем, кто нарушает право частной собственности, а такие нарушения повсеместны на самых разных уровнях;
• к транспортным компаниям, чьи завышенные тарифы являются ограничениями свободы передвижения;
• к участникам трудовых отношений, в которых нет ничего похожего на свободный рынок труда - от офисного рабства до сезонных рабочих;
• к массе милейших, интеллигентнейших людей, которые не прочь подкормиться, занимаясь разработкой государственной идеологии, запрещенной конституцией;
• к массе сотрудников СМИ, ежечасно и ежеминутно нарушающих права граждан на свободу получения и распространения информации - в России в правовом смысле цензура отсутствует, вся ответственность лежит на журналистах;
• к массе врачей и учителей, вынужденных нарушать принципы бесплатного образования и медицинского обслуживания
Список длинен, можно его продолжать, но уже и так ясно, что человек, требующий соблюдения конституции в нынешней России, не герой, а опасный чудак, юродивый, фрик, лузер. шут гороховый. Только в шутку можно требовать от всего населения страны, чтобы оно вывернулось наизнанку.
Интеллигенция является главной опорой тоталитаризма. Она, как и в советские времена, реализует свои притязания на роль морального авторитета вне своей профессиональной деятельности. С первых же белоленточных митингов удивительно было, что там не поют "Возьмемся за руки..." и "Как здорово, что все мы здесь…". В советские времена в шатаниях по лесам и на всяких домбаях интеллигенты компенсировали повседневный конформизм - единогласие на собраниях, участие в субботниках, в сортировке гнилых овощей, обязательные цитаты из основоположников, отказ от опасных тем, от цитирования запретных авторов и прочее, прочее, прочее. И пели они там вот эти песни. А ныне авторы этих песен, барды, как они сами себя называют, в массе своей отчаянные крымнаши.
Оптимисты говорят, что они в 1985 году и представить себе не могли миллионные антикоммунистические демонстрации в Москве. Но они не хотят помнить главного: в России – в отличие от других бывших союзных республик – не было ни одной акции, которая так или иначе не была бы связана с властью и различными группировками в ней. Самые массовые демонстрации и митинги 1990-1991 года вплоть до защиты Белого дома не могут считаться проявлением общественной субъектности, делом гражданского общества, которое так и не появилось на русской земле. Все это делалось либо в поддержку царя Горбачева, либо в помощь царю Ельцину, либо чтобы подсобить хорошим боярам – радетелям за народное дело. И очень многие участники этих акций уже в 1992 году стали ходить на демонстрации супротив царя Бориса, за новых бояр-заступников.
Долго думал и гадал, как же лучше называть то образование, которое именуется тоталитарным. Тоталитарное государство - не скажешь. Тоталитарное общество - тем более. А вот тоталитарное сообщество или тоталитарное содружество - в самый раз. Именно в нем реализуется философия общего дела, именно в нем у всех свои ниши, даже у отщепенцев, все равно остающихся элементами системы."
[Ссылка]
"Но вот значительная часть экономически активного населения: ученые, не попавшие в число допущенных к столу; креативная часть общества, находящаяся вне массовой культуры, - список предлагаю продолжить - они обречены. Их трагедия в том, что они не смогут признать себя изгоями, обманывая себя, расстанутся с внутренней честностью, потратят жизнь на попытки адаптации - пустые, в основном. Каких детей они воспитают, тоже понятно
Сколько же интеллигентского многословия, сколько ж "вне политики" и "плюрализма" в рассуждениях нынешней гуманитарной профессуры. Но "вне политики", Макс Вебер о студентах, которым не следует заниматься политикой в аудиториях, всякое там прочее - это из дототалитарной эпохи. Освенцим и Серпантинная, Сребреница и Катынь, депортации и геноцид, агрессия и оккупация - это не политика. Политика - это проценты на выборах, если это выборы. А если их так назвать нельзя, то это честь и бесчестье, низость и достоинство.
Нет больше в России горизонтальной шкалы. Здесь есть верх и низ, добро и зло. Или киевская хунта, или в Украине братья - фашисты в Кремле. Или крымнаш, или оккупация и аннексия. Или ответственность на обеих сторонах, или агрессор Россия.
Но не будет этого. По самым разным причинам не будет. Так рассуждать - участь фриков, лузеров и юродивых. Мейнстрим вообще рассуждать не будет. Он будет изредка причитать. В основном на тему: почему я, такой нежный, должен всё это терпеть.
По моим наблюдениям, мы накануне большого... Нет, не шухера - все идет по плану. Мы накануне большого примирения прогрессивной общественности с властью. Точнее сказать, нового союза, для которого есть все основания. В советские времена защита конституции была героизмом. Сейчас это шутовство, над людьми, ссылающимися на основной закон, все смеются. Причина вот в чем. В совке было: "соблюдайте вашу конституцию", а сейчас: "соблюдайте нашу конституцию"; тогда это было обращено к власти - сейчас к обществу; тогда в повседневной жизни люди и не вспоминали о ее существовании - сейчас нарушение конституции является повсеместным явлением, а для многих - жизнеобеспечивающим фактором. Призывы о соблюдении конституции ныне обращены:
• к работодателям, помещающим объявления о приеме на работу с возрастными, гендерными, национальными и расовыми условиями;
• к сдающим жилье на тех же условиях;
• к тем, кто нарушает право частной собственности, а такие нарушения повсеместны на самых разных уровнях;
• к транспортным компаниям, чьи завышенные тарифы являются ограничениями свободы передвижения;
• к участникам трудовых отношений, в которых нет ничего похожего на свободный рынок труда - от офисного рабства до сезонных рабочих;
• к массе милейших, интеллигентнейших людей, которые не прочь подкормиться, занимаясь разработкой государственной идеологии, запрещенной конституцией;
• к массе сотрудников СМИ, ежечасно и ежеминутно нарушающих права граждан на свободу получения и распространения информации - в России в правовом смысле цензура отсутствует, вся ответственность лежит на журналистах;
• к массе врачей и учителей, вынужденных нарушать принципы бесплатного образования и медицинского обслуживания
Список длинен, можно его продолжать, но уже и так ясно, что человек, требующий соблюдения конституции в нынешней России, не герой, а опасный чудак, юродивый, фрик, лузер. шут гороховый. Только в шутку можно требовать от всего населения страны, чтобы оно вывернулось наизнанку.
Интеллигенция является главной опорой тоталитаризма. Она, как и в советские времена, реализует свои притязания на роль морального авторитета вне своей профессиональной деятельности. С первых же белоленточных митингов удивительно было, что там не поют "Возьмемся за руки..." и "Как здорово, что все мы здесь…". В советские времена в шатаниях по лесам и на всяких домбаях интеллигенты компенсировали повседневный конформизм - единогласие на собраниях, участие в субботниках, в сортировке гнилых овощей, обязательные цитаты из основоположников, отказ от опасных тем, от цитирования запретных авторов и прочее, прочее, прочее. И пели они там вот эти песни. А ныне авторы этих песен, барды, как они сами себя называют, в массе своей отчаянные крымнаши.
Оптимисты говорят, что они в 1985 году и представить себе не могли миллионные антикоммунистические демонстрации в Москве. Но они не хотят помнить главного: в России – в отличие от других бывших союзных республик – не было ни одной акции, которая так или иначе не была бы связана с властью и различными группировками в ней. Самые массовые демонстрации и митинги 1990-1991 года вплоть до защиты Белого дома не могут считаться проявлением общественной субъектности, делом гражданского общества, которое так и не появилось на русской земле. Все это делалось либо в поддержку царя Горбачева, либо в помощь царю Ельцину, либо чтобы подсобить хорошим боярам – радетелям за народное дело. И очень многие участники этих акций уже в 1992 году стали ходить на демонстрации супротив царя Бориса, за новых бояр-заступников.
Долго думал и гадал, как же лучше называть то образование, которое именуется тоталитарным. Тоталитарное государство - не скажешь. Тоталитарное общество - тем более. А вот тоталитарное сообщество или тоталитарное содружество - в самый раз. Именно в нем реализуется философия общего дела, именно в нем у всех свои ниши, даже у отщепенцев, все равно остающихся элементами системы."
[Ссылка]