из социального пространства я выведен окончательно. публикуюсь только в Украине. на тусовки не зовут. а своим старым друзьям, которые в истеблишменте, светить меня не стоит ни в виртуале, ни в реале, дабы не компрометировал. причем вовсе не в глазах власти, хотя и это есть. а в глазах общественности, особенно салонной. это все равно что приглашать дурно воспитанного родственника из провинции и из-за него краснеть. а мне тоже не очень интересно.
вот пусть общение со мной будет неким пьянством начальника с истопником, как у Шукшина в пьесе про вытрезвитель. спуститься в дворницкую выпить - это ж многим надо.
и хорошо общаемся. обидно мне только за моего любимого Мандельштама. Он, бедняга, в советский литературный салон накануне большого террора не вписался. Повторю еще раз мою любимую цитату из "Второй книги":
"Вообще резкость суждений у нас осуждалась всеми кругами без исключения. На смену базаровщине двадцатых годов пришло "изысканное" обращение, полутона, воркование. Самый доходчивый тон нашел Маршак, который, задыхаясь, говорил о любви к искусству, о Поэзии с большой буквы. На эту удочку клевали все. Называть вещи своими именами считалось неприличным, жесткая логика воспринималась как излишняя грубость".
сидел бы он в дворницкой и выпивал бы. глядишь, и люди к нему потянулись бы.
а он оставшееся ему короткое время тратил на то, чтобы кому-то что-то доказать.
а главное - от выбора поведения мало что зависело. Маршак выжил, а большинство ворковавших погибло.
(Источник: facebook.com)